Ты… ты спишь? — голос дрожал, ломался, скользил по краю истерики.
Я не ответила сразу. Бывают паузы, которые страшнее слов. В них помещается всё: страх, вина, догадки, предчувствие беды.

Он втянул носом воздух. Громко. Неловко. По-детски.
— Я не знаю, кому ещё звонить.

И в этот момент я поняла: всё. Это тот самый звонок, после которого жизнь уже не возвращается в прежнюю форму. Как смятая бумага — можно разгладить, но следы останутся.

Он говорил обрывками. Слова падали, как осколки стекла. Я собирала их на слух, порезавшись внутри. Про дорогу. Про ночь. Про решение, принятое слишком быстро. Про то, что «если бы я знал», «если бы я подождал», «если бы не поехал».

Человеческое «если бы» — самая бесполезная валюта в мире. Её всегда слишком много, но она ничего не покупает.

Я стояла у окна. Город спал, как ни в чём не бывало. Где-то горели редкие окна, ехали машины, мигали светофоры. Мир не остановился. Он никогда не останавливается — даже когда у кого-то внутри всё рушится.

— Скажи, что делать… — прошептал он.
Вот тут и приходит самое жестокое осознание: иногда делать уже нечего. Есть только жить дальше с тем, что произошло. Не «исправить». Не «отменить». А нести.

Я не давала советов. Потому что советы в такие моменты звучат как издёвка. Я просто была на линии. Дышала вместе с ним. Слушала его сбивчивое дыхание, его попытки объяснить необъяснимое, оправдать то, что не оправдывается.

Он замолчал. Долго. Я слышала, как он плачет, стараясь делать это тихо, будто стыдится. Взрослые люди всегда стыдятся своих слёз. Как будто боль — это слабость, а не доказательство того, что ты живой.

— Прости… — сказал он вдруг. — Прости, что втянул тебя в это.
Фраза, за которой скрывается другое: «Мне страшно быть с этим одному».

После звонка в комнате стало слишком тихо. Такая тишина давит на уши, как вода на глубине. Я поймала себя на том, что продолжаю держать телефон, будто он может снова зазвонить и всё отменить.

Мы привыкли думать, что трагедии случаются где-то там: в новостях, у других, «не с нами». Но правда в том, что между «обычным вечером» и «точкой невозврата» иногда всего один звонок. Один вдох. Один неверный шаг.

С тех пор я боюсь ночных звонков. И каждый раз, когда телефон загорается в темноте, внутри что-то сжимается. Потому что я знаю: иногда человек звонит не за словами. Он звонит, чтобы не исчезнуть окончательно.

И если ты берёшь трубку — ты уже несёшь часть этого груза. Даже если потом долго смотришь в темноту и думаешь: почему в жизни нет кнопки «назад»? Почему мы понимаем цену вещей только после того, как их теряем?

Ответа нет. Есть только голос в трубке. И решение — быть рядом. Хотя бы на расстоянии одного звонка.